Re: Фонд
«Нет уже того Женьки Ройзмана…»
Андрей Кабанов – о своем друге, «Воланде Тунгусове» и закрытии фонда «Город без наркотиков»
На прошлой неделе бывший депутат городской думы, один из основателей «Города без наркотиков» и близкий друг главы Екатеринбурга Евгения Ройзмана Андрей Кабанов выступал на митинге против городской администрации. Меньше чем через год после выборов два товарища будто бы оказались по разные стороны баррикад: один работает в команде с Якобом и Тунгусовым, другой с площади требует их отставки. Ройзман наблюдал за выступлением Кабанова из окна своего кабинета в мэрии. Андрей Кабанов рассказал Znak.com, что заставило его выйти на площадь, почему «Город без наркотиков» нужно закрывать и как он хочет спасти Ройзмана.
- Впервые за долгое время вы публично проявили себя: выступили на митинге, устроенном «Справедливой Россией» против Александра Якоба. Почему вы это сделали?
- Об этом митинге я узнал случайно, но когда услышал, сразу сказал, что у меня есть желание выступить с парой слов. Про организаторов, «Справедливую Россию», не могу сказать ничего хорошего, но я ведь выступал не как член какой-то партии, а как житель этого города. Я приехал на митинг: много народу, много знакомых, много друзей. Увидел, что акция настоящая. Я не буду говорить, как туда собирали людей, но было много тех, кто пришел по зову совести…
- Проходила информация, что людей для этого митинга покупали.
- Как и в любой политической акции, были те, кто пришел искренне, по зову сердца, а были те, кто пришел по другим причинам. Мне по фигу, я-то настоящий. В общем, начался митинг, выступило человек десять. Как выступали, мне не понравилось. Парни – молодые депутаты, говорили не от сердца, говорили заученные фразы: «Долой Якоба, долой Якоба»… Говорили чушь, это мое личное мнение. Когда мне дали слово, я сказал: вы набросились на бедного Якоба, а это ведь маленькая верхушечка. Во всем виноват Вовка Тунгусов. Надо его убирать. Я еще в 2005 году в думе говорил, что в этом городе задница съела голову. И на заседаниях я всегда поздравлял «мэра Тунгусова и его зама Чернецкого». И Тунгусов прекрасно знает, что это его город, он хозяин этого города.
- Вы на митинге и про Ройзмана говорили.
- Я сказал, что когда Ройзман шел во власть, он обещал избирателям, что будет противостоять этой системе. Даже с учетом того, что у него нет полномочий, что он бесправный, он обещал этому противостоять.
- В чем, по-вашему, порочность этой системы? Что плохо в городе?
- Например, то, что у нас в последнее время от онкологических заболеваний умерли десятки близких. А это из-за того, что город грязный: пылище, говнище, ездить по дорогам невозможно. Даже когда Якоба первый раз избирали сити-менеджером, были подвижки: и зимой убирался город, и летом было почище, что-то происходило. А с приходом моего друга Ройзмана положение только ухудшилось. Я это действительно говорю как его друг. Он на сегодняшний день мой друг, настоящий друг, и я пытаюсь его вывести из этой комы. У меня такое ощущение, что они там в мэрии его просто гнобят. Ко мне подходят наши общие друзья и спрашивают: что происходит? Я принимаюсь объяснять, что от него, мол, ничего не зависит… «Подожди, - говорят они, - но ведь он сказать-то может». А он молчит об этом, не говорит. Напротив, он везде пишет, что в городе чисто. Мы встречались в субботу, я ему говорю: Женя, город в дерьме. Он мне: не ври, город чистый, я езжу, я смотрю, его убирают. Мы что, с ним в разных городах живем? Он мне: да ты ничего не понимаешь, у нас тут разница температур. Ну и что? В Тюмени тоже разница температур. Он говорит: я был в Тюмени, дерьмо твоя Тюмень. А я со всеми друзьями поговорил, кто каждый день ездит в Тюмень, спросил. Мне отвечают: чистый город, дороги хорошие. И еще Ройзман мне сказал, чтобы ему писали в «Фейсбук» про всю грязь, все помойки, плохие дороги, он за пять минут отреагирует... Ну вот, я всех призываю: посылайте Жене это в «Фейсбук», он все сделает.
- Вы считаете, что Ройзман неискренне с вами об этом говорил?
- Я слушаю его и ловлю себя на мысли: дежавю, я уже все это где-то слышал. Со мной точно так же разговаривала администрация Тунгусова в 2005-2009 годах, когда я был депутатом думы. Один в один! Я сижу и понимаю, что моего друга Ройзмана нет, вместо него со мной разговаривает Тунгусов. Я ему об этом заявляю, и он краснеет. Надо отдать должное, мой друг еще краснеет, значит, за него еще можно бороться.
А еще ведь великая вещь произошла: он извинился перед Чернецким в эфире радио «Комсомольская правда» - за то, что раньше его критиковал. Поздравил его с днем рождения, сказал: Аркадий Михайлович, как много вы сделали для этого города. Я говорю: Женя, какого хрена ты это сделал? Да этот человек уничтожил мой любимый красивый город! И понять это в свое время мне помог ты, мой друг Ройзман, историк по образованию. У нас был красивый город – мама не горюй! Его надо было просто сохранять. Они уничтожили исторический центр, построили эти халабуды, стеклянные члены по всему городу. Считается, они так сделали типа третью столицу. А меня они спросили, горожан они спросили, нужна ли нам такая третья столица? Наломали кучу зданий, и Женя сам поднимал кипеж, писал на Тунгусова и Чернецкого запросы… А теперь извиняется перед ними. Извиняться, конечно, неплохо. Можно еще перед великим цыганским народом извиниться за то, что мы их представителей сажали, и перед таджикским народом, там же есть великие, хорошие люди.
- По-вашему, почему Ройзман стал говорить с вами «голосом администрации», что с ним случилось?
- С ним поработал великий хирург человеческих душ – Воланд Тунгусов. Этот человек может сожрать любого. Меня не смог. Три раза, пока я был в думе, он ко мне подходил и спрашивал, что мне надо. Я говорил: от тебя мне ничего не надо. Что произошло с Евгением, я не знаю. Надо отдать должное: Тунгусов работает очень четко. Его администрация, его дума, его все. В городской думе неподвластных мохнатой руке Тунгусова было два депутата: Кабанов и Силин. Силин был единственный депутат, с которым я мог договариваться.
- А Хабибуллин?
- Да ну… Когда принимали сложнейший Устав города, против было сначала 18 человек. Потом все сдались, против оставались только я, Хабибуллин и Силин. В перерыве ко мне подошел Хабибуллин и говорит: «Ну, ты же понимаешь?». И он проголосовал за устав. И только Силин остался верен слову. Надо отдать ему должное.
- Как думаете, если бы на выборах в 2013 году выиграл Силин, это бы помогло «демонтировать» администрацию Якоба - Тунгусова?
- Сложно говорить, получилось бы или нет, но пробовать стоило. Никто не знает, что будет, но любое изменение – это изменение, нужны встряски. Меня этому тоже, кстати, научил Ройзман.
Став частью системы, Ройзман потерял свободу, считает его друг
- Но голосовали вы за Ройзмана, а не за Силина?
- Конечно. Я и сейчас везде его поддерживаю. И это мое интервью – тоже в его поддержку. Я пытаюсь донести до него свои мысли. Когда мы с ним последний раз говорили, он мне сказал: не стесняйся меня ругать, пиши у меня в ЖЖ, в «Фейсбуке». А я писать в Интернете не умею, я прошу вас: напишите, чтобы он послушал, почитал, подумал. Я ему передаю привет от народа. Многие наши общие друзья, близкие друзья, с которыми я общаюсь, говорят, что больше за Ройзмана голосовать не будут. Это самое страшное. Я думал, может, это мое личное сопливое мнение, но я всем задаю этот вопрос: «Город грязный? Дороги плохие? Что Женя?» Мне отвечают: «Город грязный, дороги – говно, а Женя потерялся». Многие из наших ребят, кто вот тут, в «Шоко», собираются, говорят: «Нам кажется, тут деньги замешаны». Я в это не верю.
- Мол, его купили?
- Ну или помогли как-то, дали какие-то преференции… Но я в это не верю. Слушайте, если бы был бизнес, я бы своего кента понял. Зарабатывает – и хрен с ним, но тогда ты не имеешь права ничего ни про кого говорить. Меня близкие люди научили: смотри за своей задницей и никогда никого не осуждай. Если у тебя жопа засрана, ты не имеешь права про других говорить.
Следующий вопрос: почему я должен быть дворником, ходить на какие-то субботники? Мы платим налоги, почему вы не чистите город? Он говорит: ты не понимаешь, мы чистим парки… У меня вопрос к моему другу: зачем, если ты что-то делаешь, ты об этом так громко кричишь? Зачем ты пишешь в блоге, что мы сделали то и то? Почистили парк, провели субботник?
- Может, он просто подает хороший пример горожанам?
- А что, горожане такие глупые и неразумные? У нас умные и хорошие горожане. Меня вот научили, что срать на улице нельзя, что других надо пропускать, что надо ко всем относиться по-доброму. И Ройзман, в том числе, меня этому учил. Он для меня пример как для православного человека. Но я считаю так: когда ты что-то делаешь, не труби об этом. За тебя люди должны говорить: Женька-то со своей командой – как Тимур, сколько доброго сделал! А когда ты сам сходил убрался в парке, тебя сфотографировали, и ты это все выложил… Не могу я этого понять. Если делаешь – не афишируй. Раньше ведь так и было: он весь день людей принимал, с утра до ночи, и весь город знал, что Ройзман помогает. Он себя не рекламировал, за него дела говорили и люди рассказывали друг другу об этих делах.
Общение с «Воландом Тунгусовым» действует на Ройзмана плохо, уверен Кабанов
- Он и сейчас людей принимает, по пятницам.
- Женя любит говорить: я днем и ночью работаю. Слушайте, ну а кто не работает? В «Ашане» кассирши сидят, тоже до ночи работают – мне их так жалко, я всегда думаю, как можно так много работать? Или вон, иностранцы, что «Газели» водят, они как много работают! Ты вот не работаешь, что ли? С утра до ночи работаешь. Да любой человек работает, ничего особенного в этом нет, чего об этом орать? Тебя избрали мэром, чтобы ты работал, а мы пока этой работы не видим. Я это говорю как его близкий друг. А принимать людей по пятницам – это твоя обязанность. Хорошо, что ты помог тысяче человек. Но тебя избирал весь город, и ты обязан для них стараться. Вот когда наш город будет чище и красивей, тогда мы скажем «спасибо».
- Когда год назад Ройзман принимал решение пойти в мэры, вы его поддерживали?
- Принял и принял… Нет, не поддерживал, конечно, на хрен ему это мэрство? Все понимали, что должность номинальная. Не то что раньше Чернецкий.
- Вы внимательно следили за предвыборной кампанией, тем, что происходило? Ройзмана очень сильно критиковали, старалась администрация губернатора. Вот мы с вами сидим здесь, на веранде, а в соседнем зале завтракает Алексей Багаряков, который этим занимался.
- Багаряков – это как резиновое изделие №2. Его кидают на прорыв, когда нужно. Такие люди есть, были и будут. Таких багаряковых еще человек пятьсот…
- Но к этой кампании против Ройзмана тогда многие присоединились. Например, ваш общий знакомый Александр Новиков, который в «Областной газете» выступал с письмами: мол, у Ройзмана криминальное прошлое, и хотя я тоже сидел, такие люди во власти не нужны.
- Ну, Новиков и Новиков. Певец. Когда певцы идут в политику, знаете… Конечно, мне было непонятно, что он такое говорит про Женьку. Ладно бы еще он сначала встретился с ним и объяснился, а потом бы говорил открыто. А он наговорил, потом отвернулся, не встречался… Но я скажу, что Женю многие предавали. И «Справедливая Россия» в лице Миронова, и потом Прохоров… Проблема в том, что когда-то Ройзман был сам по себе, самостоятельная единица, он был один против несправедливости мира. И с ним считались. Но как только он связался с Мироновым, потом с этим баскетболистом Прохоровым… Я ему сразу говорил: «Женя, это посягательство на нашу свободу». Прохоров живет в корыте сытости, водится с администрацией президента. Как ты можешь критиковать власть, если ты рожей в этом корыте, двумя ногами в сале? И Ройзман общался с ним, а сейчас общается с Воландом Тунгусовым и продолжает терять свою свободу. Вот он про одни памятники архитектуры говорит, что их надо спасать, а про другие молчит – все, мол, нормально. Почему? Я не знаю, но мне кажется, потому что он говорит не от себя. Просто в одних случаях есть интересы Тунгусова, в других - нет. Это беда. Его надо оттуда вытягивать, вытаскивать, спасать.
Долгие годы Ройзман и Кабанов были неразлучными товарищами, куда один – туда и второй. Сейчас они остаются друзьями, хотя их реже видят вместе
- Вы – один из основателей фонда «Город без наркотиков», вы следите за тем, что сейчас происходит в этой организации?
- Конечно, слежу. Вообще, чтобы ты четко понимал, основателей фонда два: Юрий Владимирович Крюченков и Владимир Белоглазов, который сейчас у Козицына работает. Этот фонд создавался под выборы Белоглазова. Потом появился я, свежий, хорошенький, бросил наркоманить. Говорю: я бы поработал! Я начал приглашать Шахрина, пошли наркоманы, я кого-то отправлял в монастырь, приходил Вова [Белоглазов], говорил свое слово. Потом появился Женька, и тут началась настоящая работа. Организатор он великолепный, Варов тоже хороший организатор. Потом появился Козицын, послушал Ройзмана, меня, сказал Белоглазову: надо отойти, ребята все правильно делают. Но сегодня фонд в прежнем объеме не работает, все вялотекущее. Я был на Изоплите, там очень мало народу.
- Но это, наверное, зависит не от желания Ройзмана, а от конфликта с силовиками?
- Многие из этих конфликтов возникали на пустом месте, мы сами их искали. У Жени есть тенденция: искать конфликт там, где его нет.2 Он раньше сам меня за это ругал: учил дипломатии, говорил, надо со всеми договариваться. Но в какой-то момент он сам перестал всех видеть, перестал договариваться и попер на амбразуру. Есть анекдот: мужик заходит в деревню, спрашивает: фашисты есть? Ему говорят, сынок, так война 60 лет как закончилась. А он говорит: блин, а я все поезда под откос пускаю… Остановись! Жизнь не черно-белая, она имеет оттенки2. Не могут быть все люди врагами. Я раньше сам орал, что всех барыг надо расстреливать. А сейчас я понимаю: они такие же люди, просто заблудились, их надо вытаскивать. А Женя, пусть он не обижается, мне иногда напоминает Новодворскую. Вот есть Новодворская, у нее все, что связано с Путиным, - говно. Это говно, это говно и это говно. А надо уметь замечать хорошее; я когда был в думе, я даже администрацию Чернецкого хвалил, если они что-то правильное делали.
- Возвращаясь к фонду: как с ним быть дальше?
- Я где-то год назад, когда все это происходило, уже говорил Ройзману: Женька, давай закроем фонд, посмотрим, кто встанет на нашу защиту. Кто придет и скажет, как раньше бывало: верните фонд! Не будет такого. Не придут. Людям насрать. Мы дали толчок, мы дали направление движению, заставили людей понять, и многие наши инициативы сейчас претворены в жизнь: тестирование на наркотики на работе, в школах и так далее. И если государство обратит на это внимание, они победят эту беду хотя бы в какой-то ее части.
- То есть вам кажется, что «Город без наркотиков» уже выполнил свою миссию?
- В моем понимании – да. Есть и проблема с сотрудниками, с оперативниками. Их нужно очень жестко контролировать, а в нынешнем состоянии это сложно.
- Кто сейчас учредители «Города без наркотиков»?
- Я и Юрий Крюченков.
- А у Крюченкова есть позиция по поводу закрытия фонда?
- Нет, пока нет.
- А Ройзман с вами не согласен?
- Нет, и много людей еще будут не согласны. Но вряд ли кто-то придет в защиту. Немножко искренность ушла, что ли. Мы раньше были молодые и дерзкие, рвали на корню. И смерть была не смерть, и приговор не приговор. Но копились проблемы – внешние, внутренние… Нельзя воевать со всем миром.
- А «Урал без наркотиков» вам кажется полезной организацией?
- Туда тратится много денег, они уходят в трубу. Это уже не полезно. Но если они хотя бы одного человека из этой беды выдернут – им зачтется. Так и Ройзман всегда говорил. Эх, если бы нам в свое время дали столько денег, сколько им сейчас дают… Мы бы очень многое могли сделать в этом городе.
Кабанов уверен, что хвастаться в социальных сетях добрыми делами – не красиво. Впрочем, подобные снимки в Facebook Ройзмана набирают тысячи «лайков»
- Вы говорите, что хотите исправить Ройзмана, «вытащить» его из омута влияния Тунгусова. Что он должен сделать, по-вашему? Подать в отставку?
- Я думаю, он должен убрать Якоба, раз он его назначил. Это мое личное мнение. Якоб сам по себе нормальный дядька, но «нормальный дядька» - это не профессия. А если убрать Якоба, свернется и вся администрация, в том числе Тунгусов. Всегда можно исправиться. У нас есть один знакомый, который был адвокатом у самого страшного человека – у Назира Салимова. Мы с ним чуть не дрались. А потом он сам Салимова посадил, принял в этом участие. Я понимаю, может быть, ты [Ройзман] нашел в лице Тунгусова компаньона для борьбы с кем-то другим… Ладно. Ну так тормознись вовремя, остановись, подумай и найди в себе силы избавиться от такого компаньона. А если не можешь избавиться – уходи. Я ему так и говорю: «Если не можешь, уходи оттуда, пока ты не потерял все». Уважение людей падает. Нет уже того Женьки Ройзмана. Собирать вокруг себя корреспондентов и убирать под камеры парк – да на хрен это нужно?
- Чем вы сами сейчас занимаетесь? Вы пропали из публичного поля.
- И слава Богу, что пропал. Я служу в храме чтецом, у меня две – три литургии в неделю, есть небольшой бизнес, которым я немножко занимаюсь. И жизнь прекрасна и удивительна. В политику обратно я не хочу, это – дерьмо. Быть в дерьме и не изваляться – нереально.
Вопросы – Дмитрий Колезев
(с) znak.com
