Вручили «Новой» голову баранью, по умыслу неведомых трольчат. Я думаю, хреновому изданью подобную посылку не вручат. И вот я сплю, зане уже не рано, и в смутном сне — трагическом, увы — я думаю про этого барана: а как он там живет без головы?
Живет он ничего себе, не скрою. Он превратился в местный идеал. Ему труднее было с головою, она ему мешала, он страдал, на совести его зияли раны, он часто думал, выживет ли впредь, — тогда как бестолковые бараны в Отечестве способны преуспеть.
Он горделиво принял этот вызов, он сам себе внушает — отожги! Читает прессу, смотрит телевизор — и лучше понимает без башки!
Она ушла, но он не уничтожен: он не в котлете, он не в колбасе, и на работу взял его Пригожин — там у него, боюсь, такие все. С ним задружилась остальная челядь, получше стало с жизнью половой… Читай: «В Россию надо только верить» — но это трудно делать с головой! Зато теперь, когда он безголовый, — он много здоровее, зуб даю; он с новым другом, он с подругой новой, он в большинстве, он в массе, он в строю, он в осажденной крепости, в оплоте духовности, духовность он сама, и радости освобожденной плоти не отравляет критика ума, хотя бы и бараньего.
Дмитрий Быков.