Весна, да. Обостряются гормоны, покупаются новые трусы и чулки. Идешь по улице, на встречу они. Разукрашенные, с вычищенными ботинками…кто-то за руку, кто-то в обнимку. И ты такой. Глаза шальные, мешки под ними, руки как две веревки. Болтаются абсолютно произвольно.
Смотришь на них… хотя что уж там, сквозь них. На хуй они тебе не сдались. Ловишь их взгляд. Презрительно уставились, ты внушаешь омерзение. Пятно на штанах, осунувшееся лицо, руки-веревки.
А вспомни, и у тебя были «за руку», «в обнимку». Помнишь? Да хуя ты помнишь. Когда-то и мотоцикл ведь хотелось. Собаку. Да-да. Домик с видом на море. Райское удовольствие.
Сейчас нужна аптека. Блядская, ебать ее в рот, аптека с вменяемой аптекаршей. Суки охуели в край. Щурятся, выплевывают свое поганое: «только по рецепту». Мое измученное ебло – чем, блять, не рецепт?! Не видишь, что я готов уже сдохнуть? Щурятся…видят, конечно. Испытывают удовольствие от твоих мук. Мысленно желают тебе поскорее отмучаться, ёбаное ты животное. Грязь под ногтями. Трупное пятно на теле человечества. Идешь дальше, ищешь глазами висящие над дверьми крестики.
На тебе давно уже крестик. Сам поставил. И на мотоцикле. И на собаке. Про «обнимку» и речи не идет. Домик у моря. Кофе по утрам. Холодные глаза аптекарши. Проклятия в спину.
А вокруг весна. Все тает. Сугробы, обнажая говно и старый мусор. Люди, обнажая свои подтянутые и не очень тела. В тебе таять уже нечему. Ссохлось все. Штаны болтаются на тощем теле. А на них пятно на самом видном месте. Ты сам – покрывшееся твердой коркой пятно среди этого природного, потекшего умиления.
Одна история одного человека. Одно падение. И всеобщее презрение.
Когда-то это тебя еще волновало. Сейчас волнуют двери с крестиками.
Нельзя романтизировать боль. Весна проходит мимо тебя…
Смотришь на них… хотя что уж там, сквозь них. На хуй они тебе не сдались. Ловишь их взгляд. Презрительно уставились, ты внушаешь омерзение. Пятно на штанах, осунувшееся лицо, руки-веревки.
А вспомни, и у тебя были «за руку», «в обнимку». Помнишь? Да хуя ты помнишь. Когда-то и мотоцикл ведь хотелось. Собаку. Да-да. Домик с видом на море. Райское удовольствие.
Сейчас нужна аптека. Блядская, ебать ее в рот, аптека с вменяемой аптекаршей. Суки охуели в край. Щурятся, выплевывают свое поганое: «только по рецепту». Мое измученное ебло – чем, блять, не рецепт?! Не видишь, что я готов уже сдохнуть? Щурятся…видят, конечно. Испытывают удовольствие от твоих мук. Мысленно желают тебе поскорее отмучаться, ёбаное ты животное. Грязь под ногтями. Трупное пятно на теле человечества. Идешь дальше, ищешь глазами висящие над дверьми крестики.
На тебе давно уже крестик. Сам поставил. И на мотоцикле. И на собаке. Про «обнимку» и речи не идет. Домик у моря. Кофе по утрам. Холодные глаза аптекарши. Проклятия в спину.
А вокруг весна. Все тает. Сугробы, обнажая говно и старый мусор. Люди, обнажая свои подтянутые и не очень тела. В тебе таять уже нечему. Ссохлось все. Штаны болтаются на тощем теле. А на них пятно на самом видном месте. Ты сам – покрывшееся твердой коркой пятно среди этого природного, потекшего умиления.
Одна история одного человека. Одно падение. И всеобщее презрение.
Когда-то это тебя еще волновало. Сейчас волнуют двери с крестиками.
Нельзя романтизировать боль. Весна проходит мимо тебя…